Былое

В конце октября исполнилось три года со времени постановки окончательного диагноза Ане. Тогда ей уже было 27 месяцев. Серьезно беспокоится мы начали в 18. Но речи про аутизм тогда не шло, говорили про отставание в развитии речи.
Я много раз проворачивала в голове все ее младенчество, пыталась найти точку отсчета - где все пошло не так. Ну рассказывают же люди про резкие перемены, про откаты в развитии. Проснулись утром, а ребенок уже другой...

У нас не было резких изменений. Аня всегда была удобным ребенком. После липучки Вера она была подарком. Нет, она конечно требовала внимания и заботы (были колики, капризы, детская ревность, безудержная любознательность, радость от общения), но была этаким ребенком-мечтой. Можно было спокойно сходить в туалет, выпить чая, почитать старшей. оставить поиграть одну. Были проблемы со здоровьем, много лекарств, проблемы с их подбором, много обследований. Может между ними и были звоночки, может из-за болячек-лекарств все и произошло. Как понять?..
К полутора годам стало понятно, что дитя наше имеет проблемы с речью. Поговорили про это с нашим доктором. Заполнили очередной тест. Все не так уж и плохо, местами опережает нормы. Под вопросом был зрительный контакт, но наша врач сказала раз может посмотреть в глаза хоть на секунду - норма. Загвоздка была в том, что она смотрела, но как бы сквозь тебя... И еще одно мы тогда не знали -  ели ребенок отстает в одних областях и опережает в других - это красный флаг. Не симптом, но повод задуматься. Нам предложили понаблюдать еще пару месяцев. Во второй раз врач с нами согласилась и написала для нас письмо в региональный центр (где занимаются помощью в таких случаях). Все это совпало с переездом на новое место и к сожалению заняло еще два месяца. Аню протестировали как раз после дня рождения. Диагноза не было, они их не ставят, но нам подтвердили что проблемы с речью сами не рассосуться, что есть и другие проблемы, но дальше должно быть медицинское тестирование. За эти пару месяцев Аня сильно изменилась. Ее невозможно было научить чему-то новому, более того она постепенно позабыла все то что умела. Все эти ладушки, танцы, показывания пальчиком и прочее чему учат малышей ушло. Аня стала эдаким цветочком, который отзывался только на два слова: кушать и гулять. Создавалось ощущение что ребенок глухой. С нами она еще как-то взаимодействовала. Но окружающие стали для нее пыткой. Мы не могли играть с другими детьми даже рядом. Как только на площадке появлялись дети, мы сразу уходили. А ведь она играла с детьми, была им рада, копировала их. Появилось много сенсорных проблем, страхов, ушел нормальный сон. На улицу не могли спокойно выйти, приходилось носить на руках и даже тогда она плакала. От регионального центра нам выдали логопеда и специального терапевта. Заниматься мы стали уже через месяц, по разу в неделю.

Мед тестирование проходило в два этапа. Ко второму мы уже были уверены что у Ани аутизм. Хотя очень хотелось, чтоб нам сказали: - Родители, вы сошли с ума. Проблемы только в речи, позанимаетесь с логопедом и все...
Смотрели Аню детские логопед, психорог, психиатр и ОТ. В этот же день нам выдали первую справку, чтобы мы начали получать специальную помощь.
Когда нам рассказывали какие именно проблемы у ребенка -  все было просто и понятно, мы этого и ожидали, мы про это уже знали. Но когда нас спросили как мы себя чуствуем, мы стали плакать оба. До этого момента мы наверно не понимали, что это такое. Не осозновали всего. Этим вопросом нашу жизнь разделили на две части: в одной мы все еще счастливы, а в другой мы убиты.
Спасибо огромное, что нам стразу же рассказали что делать дальше. За это дальше мы и уцепились.